Интервью Ольги Мазуренок

Главная » Новости » 2020 » 2020_8 » Интервью Ольги Мазуренок

Круче Ольги Мазуренок в Беларуси не бегает никто. Хрупкая девушка – рост 165см, вес 47-48 – специализируется на самой изматывающей олимпийской дисциплине – марафоне. И получается здорово. В 2018 году Ольга взяла золото на чемпионате Европы в Берлине. Даже если вы не следите за легкой атлетикой, наверняка видели кадры с тех соревнований. На дистанции у Мазуренок пошла кровь носом и вид белоруски на финише был очень героическим.

 

Серьезные успехи пришли к спортсменке в 2015-м. На престижном Лондонском марафоне она финишировала девятой. Через год в Англии была уже четвертой с рекордом Беларуси – 2:23:54 секунды. А на Олимпиаде в Рио Мазуренок стала пятой. Также в копилке девушки победы на Дюссельдорфском и Гонконгском марафонах.

 

Если бы не коронавирус, Ольга сейчас активно готовилась бы к Играм в Токио. Но старты перенесены, и у спортсменки появилось время побыть с семьей, а также поучаствовать в благотворительной акции, которая проходит в Беларуси с 23 июня по 11 августа. Присоединиться к ней может любой желающий. Нужно потренироваться на выбор в четырех дисциплинах – бег, велоспорт, спортивная ходьба и плавание. Хронометраж тренировки фиксируется с помощью фитнес-браслета. Глобальная задача – совместно наработать 50 тысяч тренировочных часов. По достижении этой цели компания A1 перечислит 50 тысяч рублей Республиканскому клиническому центру паллиативной медицинской помощи детям.

 

У совместной благотворительной инициативы A1 и НОК Беларуси есть свои Амбассадоры – видные атлеты, согласившиеся провести на тренировках минимум по сто часов. Мазуренок «отвечает» за бег. В интервью Tribuna.com девушка рассказала о сломанных планах, любимом напитке марафонцев, состоянии тела после забега, скверном характере (тренеру породой достается) и родной Караганде.

 

– Коронавирус прилично сломал привычный уклад жизни. Если бы не это, сейчас бы готовились к Олимпиаде в Токио?

 

– Была бы где-то на сборах на высокогорье. Скорее всего в Кении. Но сейчас в моей семье куча проблем со здоровьем, и если смотреть на ситуацию шире, то для меня перенос Олимпиады к лучшему. Все-таки подготовка отнимает не только много физических сил, но и психологических. Старт ответственный. На таком уровне нужно выступать или хорошо, или вообще не выступать. В общем, появилась возможность тяжелые времена пережить с семьей.

 

– Проблемы из-за коронавируса?

 

– Нет. Не особо хочу говорить, но с проблемами и родители, и брат. Если честно, скорей бы этот год прошел. Какой-то ужасный. Не припомню, чтобы раньше были такие сложные отрезки.

 

– Сейчас не тренируетесь?

 

– Тренируюсь, но с огромными перебоями. Все-таки проблемы немного выбивают из колеи. Понятно, что профессиональный спортсмен должен быть готов работать при любых обстоятельствах, уметь собираться с мыслями и терпеть, но как-то меня это очень сильно сбивает. Вроде начинаю работать, потихонечку подхожу к серьезным нагрузкам, но что-то обязательно случается – и все.

 

Обычно каждый день занимаюсь, но сейчас – по обстоятельствам. Приходится вносить коррективы, но по большому счету особой катастрофы не происходит. Ничего страшного нет, потому что самый главный старт для меня – Олимпийские игры. Будем считать, этот год – год обнуления.

 

2019-й был для меня очень тяжелым. Появилось ощущение загнанности. Я даже стала задумываться о завершении карьеры после Олимпиады, но родные отговаривали. Сейчас побыла долгое время дома и чувствую, что меня отпустило. Знаю, чего хочу, – хочу на сборы, хочу готовиться к Играм. Правда, менеджер говорит, что многие соревнования, запланированные на конец этого года, отменяют. Китай, например, уже убрал все марафоны. Мне кажется, в 2020-м марафонов уже не будет. Дай Бог, чтобы к весне все наладилось.

 

– Сколько раз в день вы тренируетесь?

 

– Первая тренировка обычно длится два с половиной часа вместе с разминкой и заминкой. Вторая обычно меньше – от часа до полутора. Там у меня небольшая разминка и кросс на 12 километров. По воскресениям одна тренировка, а понедельник можно считать выходным – бегаю только небольшой кросс. Как-то так.

 

– Бывают дни, когда можете устроить себе полноценный выходной?

 

– Если готовлюсь к марафону, то нет. Марафонцы такие люди, которые, когда готовятся, боятся недобрать объем. Поэтому полноценный отдых происходит, только когда уже чувствую, что на грани, когда нет настроения, когда кажется, что я самый несчастный человек на земле. Но это бывает крайне редко. Простой может сказаться. Поэтому если я пропустила тренировку, то на следующих стараюсь добрать «пропущенный» километраж, чтобы выйти на объем в 200 километров в неделю.

 

Ну, а если межсезонье или подготовка не к марафону, то в понедельник могу и не бегать.

 

– Тренируетесь на свежем воздухе. Если плохая погода, как себя заставляете выйти на улицу?

 

– Понятно, что в хороший солнечный день бегать намного приятнее. Люблю бегать, когда за окном 15-20 градусов, когда нет яркого солнца и есть облака. Другое дело, если ненастье: дождь или дождь со снегом. Но у меня же есть цель – марафон. Я понимаю, что если не пробегу, значит, буду слабее. Если сегодня пропущу тренировку или не доделаю до конца, отдам преимущество соперницам. И на марафоне мне легче не будет. Мокнуть не очень приятно, не хочется, но собираюсь и выхожу. Еще ни разу из-за осадков тренировку не пропускала.

 

Помню, бегала в Кисловодске, где очень странная погода и за пять минут лето может в зиму превратиться. В свое время там была нарушена горная система. Снега не было никогда, но «снесли» гору – и что-то сломалось, появились серьезные осадки. Раньше тучи расходились быстро, а сейчас такого нет. В общем, было однажды так: прошел дождь, а потом резко стало «-1» – и все замерзло. Не представляете, какой был гололед! Каток! Бегать было невозможно. Пришлось заменять другой работой.

 

– Вы как-то обмолвились, что имеете скверный характер. Как это проявляется в тренировках?

 

– Вообще мягкотелых в спорте мало. Мне кажется, такие не вытащат. К работе, особенно если это сборы, я отношусь очень требовательно. И к себе, и к окружающим. И порой тренер страдает. В Кении как-то бежала темповый кросс на 20 километров. Круг был маленький – по километру. Сказала тренеру, что пить мне надо каждые три километра. Но, бывало, он «промахивался» и подходил с бутылочкой через четыре или пять. Потом срывалась на него. На тренировках у меня часто бывает паника, если не так бежалось или не так сделала работу. Сразу начинаю думать, что я не готова, что все пропало и так далее. И тем, кто со мной работает, в эти моменты надо просто промолчать и беседы вести через какое-то время. Я уже сама утихаю и готова слушать.

 

– Во время подготовки к марафону вы изучаете город, где он пройдет, трассу на повороты и подъемы?

 

– Обязательно. Нормальный марафон со статусом имеет свой сайт, где есть вся нужная информация. Есть курс трассы – карта и перепады высот. Ну и менеджеры тоже не один раз доносят информацию: там горки, там ветер (чаще всего), там душно. Это надо знать обязательно, чтобы понимать, к чему быть готовым.

 

Накануне стартов я по трассе не хожу. Мы же бежим по городу, по проезжей части, которую перекраивают под трассу в ночь накануне старта. Так что нет особой возможности.

 

– Раз изучаете трассу, то как так вышло, что на Берлинском марафоне пропустили поворот на финиш?

 

– Ой, на автомате вышло. Запомнить всю трассу и выучить каждый закуток нереально. А тогда у меня был небольшой обман зрения. Оставалось около 200 метров до финиша. Я бежала за мотоциклом, который нас ведет. И когда он начал поворачивать, побежала за ним. Когда заметила, быстро перестроилась, зашла в поворот по широкому радиусу, накрутив всего несколько метров и по секундам не так много потеряла. Соперница, конечно, подбежала поближе, но отыграть все отставание от меня не смогла. Хотя если бы у нее было чуть больше сил, если бы она была готова чуть лучше, могла бы и опередить. По скорости она была качественнее. Но я когда пересматривала видео, видела, что она тоже терпела и не могла сильно поднажать.

 

– Вы полностью пересматривали марафон?

 

– Нет, нарезку небольшую. Никогда не смотрела марафоны с собой.

 

– Вдоль трассы обычно стоит много болельщиков. Они отвлекают?

 

– Я в основном вся в себе. Сосредоточена, прокручиваю тактику бега и много внимания на то, что происходит по сторонам, не обращаю. Хотя, признаюсь, дома и стены помогают. На наших улицах ощущаю себя по-другому. Знаю, что за меня болеют, меня поддерживают, от меня ждут успеха. И не хочется никого подводить.

 

Крики добавляют драйва. Помогают. Особенно когда небольшой отрыв, криками можно очень сильно помочь спортсменам.

 

– Болельщики выбегали перед вами на трассу?

 

– Передо мной – нет. Но в Рио на Олимпиаде они выскочили на Маре Дибабу, которая в итоге стала третьей в марафоне.

 

– А с другими участниками были столкновения?

 

– Самое противное в марафоне – старт. Некоторые организаторы делают так, что любители и профессионалы стартуют в разное время. А есть старты, когда все вместе. Представьте эту толпу. Ну и начинается – пока позицию займешь, пока выбежишь... Пропускать тебя особо не будут. Пихание в спину, наступание на ноги – все это есть. Бывает, так наступят на пятку, что кроссовок слетает. Иногда в поворот спортсмены реально босиком вбегают. Хорошо, что в марафоне заминка на старте не катастрофически сказывается на итоговых перспективах.

 

– Какая тактика у вас на старте? Рвануть или всех пропустить, а потом по-одиночке обгонять?

 

– Я стартую спокойно, стараюсь заранее выбрать нужную траекторию при первом повороте, чтобы не пилить лишних 20 метров. Перед стартом никогда не думаю про победу и место, хотя и преследую цель выиграть каждый серьезный забег. Первую половину прохожу медленнее, а во второй выдаю все, что есть. И как правило вторая половина у меня быстрее. Но бывают марафоны, когда или уровень пониже, или ты не ради выигрыша едешь, а просто ради тренировки. Там тактики нет. Ты просто бежишь в своем темпе и тренируешься.

 

– Вы отмечали, что вино – неотъемлемая часть подготовки к марафону.

 

– Все по потребности. Когда хочется расслабиться, могу себе позволить. В воскресение, после бани могу выпить один-два бокала. Больше нет смысла. Потом сложнее будет просыпаться:).

 

– Какое вино пьете?

 

– Считается, что красное поднимает гемоглобин. Для марафонцев красное сухое вино – напиток номер один.

 

– Есть любимый сорт?

 

– Когда выбираю, смотрю, чтобы было сухое и натуральное. Я не особый ценитель. Как-то случайно узнала, как правильно бокал держать надо. За сам бокал нельзя – только за ножку. Иначе изменится температура напитка и будет не тот вкус.

 

– Ходок Дмитрий Дюбин рассказывал, что после одного старта так устал, что вырубился на кровати в номере, не дойдя до душа. С вами такое случалось?

 

– Я, наоборот, уснуть не могу. Не помню такого, чтобы легла и сразу заснула. Обычно засыпаю поближе к утру. А после финиша сразу иду в душ. Кидаю полотенце, сажусь под воду и сижу так очень долго. А если есть ванная, то еще лучше – ложусь и релаксирую. Самочувствие после марафона так себе, конечно. Мышцы ноют, поясница болит – физически очень тяжело. Особенно трудно после Гонконга было. Трасса там очень тяжелая – одни развязки и мосты. С одного сбегаешь, на другой вбегаешь и так на протяжении 42 километров. К тому же всегда ужасный ветер. Ходить вообще не могла – все было закислено.

 

– Зато весы показывают приятные цифры – вес сброшен.

 

– Я мало на них внимание обращаю. За неделю до старта всегда делаю гликогеновую загрузку. Первые несколько дней ем только белок. В итоге на свой вес – 47-48 килограммов могу в день терять по килограмму. А потом пересаживаюсь на углеводы и восполняю баланс. А на самом марафоне сброс веса идет только за счет воды. Кроме того я очень быстро потом добираю до нормы.

 

– Через сколько дней после марафона вы снова хотите бегать?

 

– Приезжаю домой и закидываю спортивную форму куда подальше, чтобы на глаза не попадалась. Обычно хватает две недели полного отдыха. Потом постепенно начинаю вкатываться и готовится к новому старту.

 

– Тяжелоатлеты на тренировках поднимают больший вес, чем на соревнованиях. Вы на тренировках пробегаете больше 42 километров?

 

– Я вообще никогда не бегаю на такие дистанции. Марафон плох тем, что ты один раз пробежал, – и все, следующий твой пройдет не ранее, чем через полгода. Настолько изнуряющая дистанция…

 

Максимум, что я преодолеваю за тренировку, – 35 километров. И это не темповой бег на время, а обычная пробежка. В соревновательной скорости я пробегаю только 20 километров. И уже от этого времени потом отталкиваюсь и прикидываю. Конечно, на марафоне коррективы вносят погода и трасса. Но ты это понимаешь и подстраиваешься, зная то время, на которое готова.

 

– Сколько километров вы можете пробежать за раз?

 

– Лишь однажды, когда только начинала бегать марафоны, бежала 45 км. Не вижу смысла в больших дистанциях. Все-таки уже изобрели велосипед. Любая работа должна быть для чего-то. Что тебе дадут 50 км? Выносливость и психологическую уверенность в том, что ты точно пробежишь 42 километра? Определенно. Но даже если ты раз в неделю будешь бегать 35 км, то марафон железно пробежишь. 50 километров – это стресс для организма, после которого потом очень долго надо восстанавливаться.

 

Общалась как-то с одной спортсменкой из Казахстана. Она начала расспрашивать про длительные дистанции. Оказалось, ее тренер заставляет бежать 50 км. Она отпиралась две недели, но в итоге, как я поняла, потом сдалась. Она была хорошо готова, но после этого кросса перестала ее узнавать. Она была такая замученная и в конечном итоге не добежала марафон. А все потому, что она его пробежала раньше. А два марафона в течение месяца – это нереально.

 

Ну а так я, конечно, могу больше бежать. Просто не вижу в этом смысла.

 

– Сейчас в рамках благотворительной акции «100 гадзін з А1​» проходит челлендж «Беговая неделя», а вы как раз выступаете Амбассадором бегового направления. Расскажите, почему вы приняли решение участвовать в акции?

 

– Недавно поняла, что любая благотворительность заточена не на щедрость, доброту или финансовую возможность, а на неравнодушие и внимание. Я в вайбере состою в нескольких группах, в которых собирают деньги тяжелобольным деткам на операции. И собирают там просто колоссальные суммы – по 150-200 тысяч евро. И вы не представляете, как быстро – за несколько недель! Меня поразила одна вещь. Я раньше об этом неправильно думала. Мне казалось, что благотворительность – это для богатых. Я не могу дать пять тысяч долларов на ребенка, потому что у меня их нет, а пять рублей давать как-то стыдно. Поэтому я пройду мимо. Но я была удивлена, что люди за счет таких вот сумм по 5-10 рублей и закрывают сбор и спасают жизни. Каждый день там кидают отчеты, кто сколько перечислил. Уверяю, там сплошь такие маленькие суммы.

 

Что касается акции «100 гадзін з А1: падтрымай TEAM BY!», то организаторам огромное спасибо за нее. Люди не только помогают другим, но и приносят пользу себе и своему здоровью. ЗОЖ из всех мод – лучшее, что может быть. И девочки, и ребята такие подтянутые, спортивные. Иногда даже и не поймешь, профессиональный спортсмен или нет. И здорово, что они могут еще и помочь другим.

 

– В каких-то других проектах участвуете?

 

– Периодически помогаю деткам через те группы, о которых говорила. Если меня куда-то зовут поучаствовать, стараюсь соглашаться. Не знаю, какая от меня может быть большая помощь, но участвую.

 

– Видел фотографию, где вы тренируетесь в майке БАТЭ. Как она к вам попала?

 

– Это журналист Юрий Михалевич придумал. Я пробежала марафон, установила свой рекорд 2:23:54, и Юра с игроками БАТЭ Эдгаром Олехновичем и Александром Володько приехал ко мне на тренировку и вручил памятную майку. Было очень приятно. Думала, футболисты такие мажоры, но оказались открытые ребята. Мы записали интервью и немного переговорили. Было интересно.

 

– Футболом не стали увлекаться?

 

– Я в принципе люблю хороший футбол. С большим удовольствием смотрю чемпионаты мира и Европы. Но не более.

 

– Вы не очень любите говорить о своих призовых и заработке.

 

– Может, кому-то это и интересно, но я не люблю это обсуждать и стараюсь о деньгах не говорить. Я рада, что попала в марафон и что могу этим зарабатывать. Правда, бегать приходится много:).

 

– На что тратите призовые?

 

– На какие-то крупные покупки обычно. Когда нужна была квартира и машина, тратила на это. В целом я себя чувствую комфортно. Я не богач. Родилась в простой семье, где не было шика и роскоши. Сегодня могу спокойно купить продукты, которые мне нужны. Для такой жизни, когда можешь одеться, покушать или съездить на отдых, хватает.

 

– Вы родились в Караганде. Используете рифму: «Где-где? В Караганде!»?

 

– Нет:). Как-то не приходилось. Честно. Мне там нравилось. Там детство. В Беларусь мы приехали, когда мне было лет 11. Кажется, все это было совсем недавно, но время бежит очень быстро.

 

– Помните эмоции, когда вам сказали, что летите в Беларусь?

 

– Ой, у меня все получилось просто и легко. Я была за любой движ. Тем более мама сказала, что там все намного лучше и все красиво. У нас только степь и степь, а в Беларуси впервые в жизни увидела лес. А вот сестре-подростку было тяжело, конечно.

 

– Бывали в Караганде после отъезда?

 

– Нет. И, признаюсь честно, не тянет. Знаю, что Казахстан сильно изменился. Могу и не узнать, наверное. У мамы, конечно, ностальгии больше. Все-таки там подруги остались.

 

– Ваш первый вид спорта – лыжи.

 

– В пятом классе учитель физкультуры решил, что у меня и других девчонок есть способности и отправил к своему знакомому тренеру в СДЮШОР. Через какое-то время девочки перестали ходить, а я год отходила. А потом родители переехали в Плещеницы и пришлось бросить. Но там учительница по физкультуре отвела меня к знакомому тренеру Александру Олеговичу Родичеву в легкую атлетику.

 

– Начинали со спортивной ходьбы. Дюбин говорил, что бросили ее после того, как вас судьи дисквалифицировали перед самым финишем на одном из стартов.

 

– Так и было! Просто в тот год меня сняли с трассы и на Кубке Европы, и на чемпионате Европы. Результата нет. Дисквалификация – это никакое место. И у меня была дичайшая обида. Я пахала, надеялась, а тут такое… Тогда мне казалось, что это дикая несправедливость ко мне, но сейчас я рада тому, что произошло. Иначе бы не перешла в марафон.

 

– Вам нравилось ходить?

 

– Сразу чувствовала, что у меня проблемы с техникой. Дело в физиологической особенности. Меня ведь снимали не из-за того, что я подбегала, просто ходьба выглядела именно так. У меня очень высокий свод стопы и сильно натянуть на себя носок невозможно. А спортивная ходьба очень субъективный вид спорта, как и гимнастика. Можно судить как угодно. Это меня раздражало. Я дохожу до двух замечаний по-нормальному, а потом просто иду (реально иду), чтобы дойти до финиша. Это не соревнования.

 

– Вы ведь не хотели в бег переходить.

 

– Сразу – да. Просто в ходьбе тогда была на хорошем счету: в 17 лет стала мастером спорта международного класса. На мировом уровне могла бороться с сильными соперницами. А в беге все было иначе. Я была бы в хвосте. Не хотелось быть массовкой. Этот момент пугал.

 

– После какого случая передумали?

 

– Я рано вышла замуж, родила и как-то переварила эту ситуацию. Через какое-то время сказала: «Ходить я точно не буду. Только бег». И начала готовиться к марафону.