"Хотел бы добежать до ста!"
Главная » Новости » 2016 » 2016_6 » "Хотел бы добежать до ста!"
Агрызкин Александр Федорович. Родился 2 ноября 1927 года. Мастер спорта по марафонскому бегу и лыжам. Тренер высшей квалификации, заслуженный тренер РСФСР, БССР, СССР, подготовил 32 мастера спорта, 13 мастеров спорта международного класса, призеров, чемпионов и рекордсменов Беларуси, СССР, Европы, мира, участников Олимпийских игр. Награжден медалями и значком «Отличник физической культуры и спорта». С 1972 года по настоящее время живет и работает в Минске.
Среди его учеников: Виктор Байков — четырехкратный чемпион СССР в марафонском беге (1960—1964), бронзовый призер чемпионата Европы-62; Михаил Горелов — двукратный чемпион СССР в марафоне (1965 и 1967); Владимир Дудин — рекордсмен мира в беге на 3000 м с/п (8.22,0, 1969); Владимир Меркушин — неоднократный чемпион СССР, личные рекорды: 5000 м — 13.30,8 (76), 10 000 м — 28.06,8 (78), марафон 2:14.10 (80), 3000 м с/п — 8.37,8 (73); Александр Федоткин — серебряный призер чемпионата Европы-78 в беге на 5000 м, личные рекорды: 1500 м — 3.38,4 (79), 5000 м — 13.17,66 (79) 10 000 м — 27.41,89 (79); Михаил Улымов – рекордсмен СССР в беге на 1500 м — 3.37,5 (75), 5000 м — 13.35,6 (78); Азат Ракипов – финалист Олимпиады в Барселоне в беге на 1500 м — 3.36,16 (92).
«Все для фронта, все для победы!»
Саша Агрызкин повзрослел рано: когда его отец, бывший навалоотбойщик шахты № 8/9 Боковантрацитского района, что на Донбассе, в 1941 году ушел на фронт. Мать, бывшая откатчица той же шахты, впопыхах собрав самые необходимые вещи и троих детей, отправилась в эвакуацию, и 14-летний Александр остался единственным мужчиной в семье. Поэтому, когда после долгих мытарств, бомбежек и скитаний они добрались до села Сержалы на Тамбовщине, он всего месяц поучился в 8-м классе, а затем начал работать в местном колхозе «Красный маяк», где ему доверили 20 свиней, несколько коров и телят.
Но вскоре старательный подросток «пошел на повышение» — его прикомандировали к хозвзводу, в основном состоявшему из раненых солдат, которые выхаживали раненых же… лошадей с фронта, делали также сани-розвальни, на которых потом фронтовики перевозили боеприпасы и другие нужные грузы. Саше доверили два больших котла, в которых для лошадей варили картофель и свеклу, оттуда же питался и сам паренек. Впрочем, достаточно быстро его научили гнать из этих продуктов самогон, который затем менялся на хлеб, соль и спички, так что жить стало легче всей семье. А летом, наравне со взрослыми — на сельхозработах: заготавливал сено и другие корма. Зато осенью ему и еще нескольким сверстникам доверили совсем «взрослую» работу — хлебосдачу. С раннего утра собирался небольшой обоз «бестарок (так назывались деревянные короба на колесах) и ехали 17 километров до элеватора в Моршанске. Ссыпят зерно, попоят лошадей, и все сначала. У кого лошади не выдерживали, тем меняли… лошадей. А когда в ноябре 1944-го ему исполнилось 17 лет, то уже через 15 дней призвали в армию.
Армия и спорт — знак равенства
Сначала ребята думали, что сразу попадут на фронт, но к этому времени дела там пошли гораздо лучше, и призывников отправили в учебный отряд Северного флота, на знаменитые тогда Соловки, в школу связистов. Когда проходили в Архангельске медкомиссию, Агрызкин очень боялся, что не пустят служить — ведь был хилым и болезненным, весил всего 48 килограмм. А в числе испытаний был специальный крутящийся стул, на нем испытывали вестибулярный аппарат: после «раскрутки» надо было встать и удержаться прямо. Многие крепкие ребята после этого просто падали, но Александр устоял на ногах, хотя его хорошо повело. И врач с улыбкой сказал: «Ты, конечно, хиляк, но крепкий». Впоследствии связист Агрызкин не боялся любой качки, часто в шторм нес вахту в радиорубке за других ребят.
И вот впервые в жизни он летел на самолете до Беломорска, а оттуда месяца полтора военный эшелон вез их на Дальний Восток, где опять же впервые они поднялись на борт военного корабля, командир которого (капитан второго ранга) не только любил спортсменов, но и сам увлекался борьбой и боксом, с удовольствием «таскал» штангу. А молодой связист так хотел быть похожим на своего «кэпа», поэтому 2 года охотно боксировал, затем с успехом занимался плаванием, играл в водное поло и даже прыгал с вышки… пока не появился выпускник института физкультуры имени Лесгафта, в чине лейтенанта, который при местном Доме офицеров стал собирать группу лыжников. Сначала бегать на лыжах по сопкам, да еще с более опытными спортсменами, было тяжеловато, но Агрызкин умел терпеть «до упора», и через год уже начал их обгонять, и даже покрикивать: «Ну, где же вы, ребята?» И вот — первые соревнования. Тогда их проводили так: в первый день — эстафета 4х10 км, во второй — гонка на 18 км, затем — гонки на 30 и 50 км. А «на закуску» — командная гонка на 20 км со стрельбой, причем в полной экипировке: боевая винтовка, скатка, противогаз, подсумок, шапка. Да еще первые 500 метров — с противогазом на голове. В команде — 4 человека, зачет по последнему. Вот где пригодилась выносливость Саши, которому приходилось иногда финишировать с двумя скатками и тремя винтовками за спиной, спасая совсем «скисших» товарищей. Так он попал в сборную команду Военно-морских сил страны.
Навсегда запомнился первый в жизни учебно-тренировочный сбор в Сара-
пуле — небольшом городке на Каме, в доме отдыха. А еще — двухнедельная дорога до Мурманска, где должен был проходить чемпионат ВМС. Тогда на крупных станциях поезда стояли по часу-два, а то и больше, чем лыжники и пользовались, хотя морозы были градусов по 40—50. Первую тренировку провели в Иркутске, затем доехали до Омска, где тоже потренировались. А затем занятие на станции Буй — ночью, при свете луны. В Мурманск тоже приехали ночью, а на следующий день — стартовать.
«В первый день была эстафета, — вспоминает Александр Федорович, — а среди нас был один участник, который считал, что он сильнее всех, и поэтому когда мы тренировались, лежал на вагонной полке и потягивал пиво. На своем первом этапе в первый день он сначала боролся, а потом прямо на глазах, за 700 метров до конца, скис и передал мне эстафету третьим-четвертым. Вот и пришлось мне бороться с мастером спорта Масленниковым, у которого и экипировка получше была, и мази. А я что: взял солдатские деревянные широкие лыжи, обстругал, поставил жесткие крепления — вот и вся экипировка». А гонка проходила в Долине уюта, где у каждой сопки свой микроклимат и потому — свой снежный покров. И солдатские лыжи не «держат», хоть плач: на спуске обгоняет Масленников, на подъеме его обходит Агрызкин и так до самого финиша, после которого Саша потерял сознание. Но зато выполнил норматив мастера спорта, и это стало его «боевым крещением» в большом спорте.
А в 1951 году перед самой демобилизацией он пришел в политотдел получать партбилет и узнал, что получен вызов в Москву на штатную должность в сборную команду ВМС. И никто из сидевших в политотделе взрослых и умных начальников не объяснил 24-летнему пареньку как этот вызов мог изменить всю его жизнь.
А тот уже отслужил 7 лет, стал старшиной первой статьи, асом эфира, и ему так хотелось погулять на «гражданке». И он демобилизовался и поехал в деревню, откуда призывался.
Но там как будто и не прошло много лет — ничего не изменилось, хоть снова иди работать пастухом. А паспорт на руки, чтобы устроиться в городе, не выдавали без справки сельсовета. Вот и пригодились старые «навыки»: узнав, что председатель сельсовета любит выпить (да и собственный отец был по этому делу «не дурак»), выставил им 3-литровую бутыль самогона и вскоре со справкой в руках мчался в Моршанск за паспортом.
Рязанская «тройка»
Сначала все складывалось «как положено»: тренировки и соревнования на лыжне, профессиональный рост. Но ведь было ему всего 25 лет, и жизнь брала свое: познакомился с симпатичной конькобежкой из Рязани, и в мае 52-го стал рязанцем. А на следующий год решил попробовать себя в 30-километровом пробеге на призы газеты «Труд». Руководство областного совета ДСО «Медик», честь которого защищал Агрызкин, было категорически против: мол, где уж тебе! Но к тому времени новоявленный марафонец уже успел проверить себя на стадионе и заявил: «Или командируете на пробег, или я подаю заявление об уходе!» Так и попал сначала на тренировочный сбор, где усиленные тренировки и жалкие тапочки на резиновой подошве едва не погубили его колени, а затем и на сам пробег. Но поскольку в команде «Медика» было три врача, то они посоветовали бежать спокойно. Главное — добежать до финиша. Сначала Александр так и поступил, но когда до финиша оставалось километров 10, решил прибавить, поскольку колени его не беспокоили. И… занял почетнейшее 6-е место, а главное, понял — это его призвание.
С 1955 года мастер спорта Агрызкин начал собирать группу бегунов, как раньше собирал лыжников, и, как раньше, тренировался вместе с ними, воспитывая личным примером и опробуя на себе все свои методики. Одним из первых учеников стал 20-летний студент педагогического института Виктор Байков, которого тренер увидел на соревнованиях и оценил красоту его природного бега. Но оказалось, что Витя «ищет счастья» и на ледяной дорожке, на беговых коньках. Он долго пытался совмещать два увлечения, но марафонский бег победил. Затем в группе появились ровесники: Дима Хлюстов (впоследствии призер чемпионата России на 800 и 1500 м), Борис Бантле (будущий мастер стипль-чеза), Юра Никитин.
В 1958 году чемпионат СССР по марафонскому бегу проводился в Таллине, на достаточно сложной трассе для кольцевых мотогонок, но Агрызкин решил заявить Байкова и Никитина, которым было тогда по 23 года. Это, как частенько бывало, вызвало критику со стороны спортивного начальства, мол, слишком молоды, но тренер знал, что японские марафонцы уже в 19 лет бежали эту дистанцию, да еще с результатом 2:17.0—2:18.0. Погода была ветреной и очень холодной, поэтому ребята получили установку: «Просто бежать, как на тренировке». Тем не менее Виктор Байков показал четвертый результат (2:27.0), а Юрий Ники-
тин — 2:31.0. Следующий старт был в ноябре в Тбилиси, где как раз они отмечали день рождения наставника и преподнесли ему и себе прекрасные подарки: Байков стал вторым, Никитин — третьим, а их тренер — четвертым (!). Причем ребята выполнили норматив мастера спорта.
«Всю ночь они не давали мне
спать, — вспоминает Александр Федорович, — потому что то один, то другой кричали друг другу, мол, неужели мы мастера? А утром нам нужно было вылетать домой, я уже дал телеграмму, чтобы накрывали стол. Но перед этим мы вышли на разминку и на радостях так разбежались, что это заметил старший тренер сборной России Маркин. И за завтраком стал нас уговаривать выступить здесь же в Тбилиси через 6 дней на чемпионате СССР по кроссу. Мы отпираемся — ведь только пробежали марафон — а он, мол, честь команды, тыры-пыры… И уговорил! 8 ноября пробежали кросс, уступив командой только москвичам, за которых бежали Болотников, Десятчиков, короче, вся сборная страны».
Это действительно был триумф, о котором напечатали газеты, а «Рязанский комсомолец» даже стихи напечатал о «рязанской тройке». Область встречала бегунов подарками, даже костюмы новые пошили из самых лучших материалов, в лучшем ателье. А на заседании бюро обкома партии приняли решение выделить новые отдельные квартиры: молодым по однокомнатной, а тренеру — двухкомнатную. Правда, весь следующий год был отмечен нервотрепкой, поскольку Байкова после окончания пединститута забрали в армию, и его квартиру городское начальство просто пропило, а для выполнения решения бюро пришлось написать туда ни одно письмо, да и самому прийти не раз.
Кроссовки на гвоздь?
Начиная с 1960 года Агрызкин все больше времени уделял своим ученикам, хотя и сам продолжал тренировки.
В 1967 году, будучи 40-летним, он еще подтвердил на марафонской трассе норматив мастера спорта, а в 1962-м ему присвоили звание заслуженного тренера РСФСР. Это стало справедливой (но далеко не окончательной) оценкой его усилий. А усилия были колоссальными, потому что физически мучиться на трассе оказалось гораздо легче, чем искать пути к пьедесталу для своих учеников. Казалось бы, чего проще: следи за достижениями спортивной науки, следуй указаниям начальства и признанных мето-
дик — и «дело в шляпе». Ан нет! Еще когда сам начинал «марафонить», в моде были ежедневные тренировки, да еще по 2—3 раза в день, с очень большим количеством пробегаемых километров. Если всемирно известный австралиец Лидьярд предложил пробегать 160 км в неделю, то наши бегуны пробегали по 200 км, а то и больше. Потом англичанин Бедфорд начал набегать в неделю по 300 км. Члены сборной СССР по марафону присылали на тренерский совет отчеты, где значилось по 1100—1200 км в месяц. А Агрызкин со своими учениками тренировался… 4 раза в неделю, набегая в месяц всего 500—600 (?!), максимум 800 км. Начальство его критиковало, мол, мало бегаете, а он отвечал: «Да, мало, но они — чемпионы СССР, а те, кто бегают много, им проигрывают!» А все дело в том, что впервые в Советском Союзе Александр Федорович стал применять сверхдлинные пробежки — по 50, 60, 70 км со скоростью 16 км/час. «50 км со скоростью 16 км/час, — вспоминает Агрызкин, — это «разговорный бег», для меня — самая комфортная зона. Через 2—3 дня после такой пробежки наступает суперкомпенсация, я был вполне способен выполнять более высокие нагрузки. Пример: как-то в декабре мы с Михаилом Гореловым были на сборах в Сочи. И вот в 6 утра выехали на электричке в Гагры, там позавтракали и побежали обратно в Сочи, хотя трасса была очень сложной. Так вот, 54 км преодолели за 3:10.0. Правда, пропотевшей майкой так живот натер, что с неделю мог спать только на спине. То есть я делал упор на психологический фактор — умение терпеть, страдать, презирать боль. И кто способен на это, тот добивается высоких результатов».
И он, конечно же, прав, потому что «железных» тренировочных схем не бывает — на одни и те же нагрузки каждый спортсмен реагирует по-своему, а тренер должен быть рядом, видеть эту реакцию и вносить коррективы.
50 лет в строю
В следующем году исполнится 30 лет с тех пор, как Беларусь стала для Александра Федоровича второй Родиной. За это время он воспитал многих высококлассных бегунов, но все еще недоволен — и собой, и спортивным начальством. И об этом говорит с горечью: «Есть китайская поговорка: кто не умеет делать сам — учит других, кто не умеет учить — учит, как надо учить. Вот так и наше начальство думает, что должность дает право учить. Но никто не обращает внимания на то, что состояние легкой атлетики в Беларуси, особенно в беговых и прыжковых видах, — хуже некуда. А если говорить о видах выносливости, то чемпионаты Рязанской области, которые проводились в 50—60-е годы, проходили на более высоком уровне. Рекорд Рязанщины (по земляной дорожке!) на 5 км был — 13.46,0; на 10 км — 28.40,0. А сейчас чемпион суверенного государства не может в беге на 5 км «разменять» 14 минут, а на 10 км — 30 минут! А все потому, что тренировки стали не научными, а наукообразными. Часто вижу на стадионе или в манеже: пробежал спортсмен, и сразу измеряет пульс. Ну и что? У одного он 160, а у другого 200! И это говорит лишь о том, что они по-разному переносят нагрузку. А я своим воспитанникам проверял пульс на следующий день после тренировки, чтобы знать — как они восстановились после нагрузки. И никогда за всю свою 50-летнюю тренерскую практику не слышал, чтобы кто-то из учеников пожаловался на здоровье, или «сломался». Потому и впоследствии они пошли далеко. У Вити Байкова — 2 высших образования, Руслан Зубов — генерал, есть еще генералы и полковники. Есть и кандидаты наук, заслуженные тренеры России и других республик.
Меня же, когда достиг пенсионного возраста, просто «вышибли» из большого спорта — очевидно Беларуси не нужен мой богатейший опыт.
Но я все равно работаю с молодежью и надеюсь, что кто-то из них еще прославит Беларусь».
Юрий Волошин, Минск